Мы сидели за камушками и чего-то ждали. Вернее, чего-то ждали офицеры, а мы ждали приказа идти дальше. Какого черта этот дух вышел прямо на нас, одному богу известно. Или Аллаху? Только-только светало, в ущелье опустился туман, и там могли спокойно разойтись незамеченными полки Александра Македонского и персидское войско, не то что мы и духи. Но то ли тот дух обкурился с вечера, то ли хотел отомстить шурави своей афганской местью, в общем, стоял он чуть выше по склону метрах в пятнадцати от нас с буром наперевес.
      Не помню точно, кто из ребят увидел его первым, но крик "дух" прокатился по ущелью, и сразу за ним раздалась длинная очередь, опустошившая магазин от РПК. Длинная она была тогда. Сейчас разделив емкость магазина на скорострельность калашникова, я понимаю, что длинней четырех с половиной секунд ну никак не получалось. А тогда я успел за это время вжаться в землю и даже чуть-чуть протиснуться вглубь. Чего было дальше, помню плохо. Длинная-длинная очередь, потом длинная-предлинная пауза. Все вместе заняло секунд шесть-семь. Когда я приподнял голову, дух стоял, как не бывало, и целился в нас из бура. Оказывается, человека убить не так-то легко.
      А вы что думали. Думаете легко навскидку попасть в человека с пятнадцати метров? Это в мишень легко, а в человека очень сложно. Тем более, в человека, который целится в тебя. Это, наверное, тот навык, которым отличаются профессиональные военные, прошедшие не одну войну, от вчерашних школьников. Передо мной до сих пор стоит лицо этого бородача с чалмой на голове и буром в руках.
      Когда я начал стрелять, прошла еще одна вечность. В конце этой вечности духа заволокло пылью от врезающихся в камни пуль. Еще одна вечность ушла на то, чтобы пыль рассеялась. Дух стоял, как не бывало, и ствол бура смотрел прямо на меня. По крайней мере, мне казалось, что на меня. Потом еще одна вечность и снова пыль. На этот раз, духа на месте уже не было. Кто-то еще из ребят выпустил в камни магазин. Уже стало понятно, что дух упал, но в суматохе все палили наугад, и в образовавшемся облаке просто невозможно было разобрать, что к чему. Благо, перезарядка оружия в стрессовой ситуации задача еще похлестче, чем сама стрельба, так что когда магазины у народа опустели, все понемногу стали озираться.
      Дух лежал за камнем, и на виду торчала только его нога. Вот тут и настал черед комбата. Наконец-то выбравшись из-за камней, он по настоящему, по военному, одиночными выстрелами начал стрелять по ноге. Надо отдать ему должное, стрелял он не плохо, и скоро из-за камней показалось все тело. Кого-то из ребят послали за буром, и мы начали потихоньку оттягиваться по ущелью назад. Там встретились с остальными группами. Бойцы из роты прочесывали пустые дувалы, а я гордо нес трофейную винтовку. Вернее тогда еще не гордо. Сначала мы ее протерли от человеческой плоти и с интересом по очереди рассматривали. Прицельную планку, откалиброванную до двух километров, длинное деревянное цевье, отверстия от пуль в прикладе. А вот затем ее уже нес я, при том очень гордо. 
      Правда, продолжалось это не долго. Духи наконец-то забрались на хребет, собрались с мыслями и стали неспешно постреливать в нашу сторону. Я в ответ пару раз пальнул из бура. Не столько с военной необходимостью, сколько просто ради интереса. Пока еще офицеры не забрали ее, и не передали хадовцам. Которые в свою очередь передадут винтовку "зеленым", которые в свою очередь, продадут ее духам. В общем, круговорот буров в природе.
      Но я отвлекся. Броня поджидала нас в том месте, где слева в ущелье начинается дополнительный отрог. Именно там мы под утро поднялись на хребет и именно там остановились, чтобы осмотреться. Так вот, отрог этот со стороны русла оканчивался вертикальным обрывом, высотой несколько десятков метров. Как раз к тому времени, когда мы подошли к броне, духи оседлали вершину обрыва, и тут началось самое интересное.
      Вы никогда не видели, как человек ныряет рыбкой в воду? Видели? А вот теперь представьте, что вы ныряете не в воду, а в броню, и в руках у вас автомат, а за спиной радиостанция. Представили? А теперь представьте, что вы ныряете в люк, который находится на высоте вашего роста от земли, на которой находитесь вы. Как вы думаете, сколько времени нужно взводу, чтобы оказаться в броне?
      Открою вам маленькую тайну, есть вещи, которые не подвластны никаким нормативам. Любой человек, которому известны звуки войны, в случае опасности прячет свое тело мгновенно. Совершает олимпийские прыжки, поднимает любой груз. Он может в стрессовой ситуации никуда не попасть из автомата с двух метров, но в доли секунды закинет свое тело в небольшое отверстие на башне БМП. Потому что этим управляет не разум, а инстинкт. Инстинкт самосохранения, который сидит в человеке сильнее, чем любые приобретенные навыки.
      Так вот, когда в люк запрыгивал я, там уже кто-то был. Вернее, там уже были практически все. Места в башне не больше чем на переднем сиденье запорожца, но я довольно комфортно разместился на чьих-то руках, ногах, головах и прочих частях тела. Пули цокали по броне, но внутри это уже не сильно беспокоило. Я высунул ствол в приоткрытый люк и стал огрызаться из АК-74. Понятно, что в белый свет, но мы же, черт возьми, армия. Должны показать, что мы тоже стрелять умеем. Броня молчала, потому что вертикально вверх даже БМП-2 стрелять не умеет.
      И вдруг крик. Панин, кажись это был он, держится за шею и кричит. Ну, думаю, хана. Чего-то влетело, или срикошетило в открытый люк и под таким углом вошло в загривок. Бр-р-р-р. Оказалось все гораздо проще. Парню за шиворот попала раскаленная гильза от АК. Отстреливался только верхний ярус пирога, образовавшегося в башне, а гильзы, падали на нижний. Пока это был первый рожок, и гильзы рикошетили от х/б и падали на пол, никто не возмущался, но когда гильза из третьего магазина была зажата между подшивой и голым телом... И еще одно замечание. Уж не помню у кого, был автомат с пластиковым прикладом и цевьем. Тогда они только появились в войсках. Так вот, пластик этот во время стрельбы нагревается и сильно воняет. Понятно, в башне и так было не продохнуть из-за запаха мужских тел и пороховых газов, но пластик своим резким запахом выделялся даже на фоне такого букета.

      Закончилось все так же славно, как и начиналось. Мы довольно быстро и без потерь ретировались в расположение батальона. Совершенно тривиальный, ничем не выдающийся выход. Если бы мы вообще никуда не ходили, советско-афганские отношения только бы выиграли. Захваченный бур это конечно здорово, но до нашего прихода, он скорее всего просто стоял в углу. А после. У убитого афганца тоже ведь была семья. В общем, пока мы никуда не ходили, нас тоже особо не трогали. Обстреливали, но как-то лениво. Видно было, что духам в облом лишний раз коробку от ДШК на Лахорсар тащить. А после. Именно в 85-м начались ракетные обстрелы, которые унесли столько жизней. Но об обстрелах не в этот раз и, возможно, не в моем изложении.
      Комбат покомандовал батальоном не долго. У нас вообще, в этот период комбаты менялись как генсеки. Буром, как я уже говорил, чуть побаловались, да сдали хадовцам. Еще в ущелье, когда проверяли магазин, оказалось, что все-таки один выстрел дух сделать успел. Промазал, но успел. У него видать тоже нервы не железные. Один из патронов того бура хранится у меня дома. Слегка помятый руками моего покойного отца, который заявил, что боевому патрону в доме не место, и выковырял плоскогубцами из него весь порох. Я не смог объяснить ему, насколько ценен для меня этот патрон. Или он не смог меня услышать.
      Мне вообще кажется, что некоторые вещи я могу рассказать только здесь. Вот так, незнакомым людям прямо в экран. Может быть потому, что сюда не заглядывают обыватели с улицы, а может просто потому, что незнакомые люди не отягощены личными взаимоотношениями со мной. Они не раздражены по поводу того, что я поздно пришел домой, встречаюсь не с теми людьми, или не помыл после себя посуду. С незнакомыми людьми проще. Вот не писал, не писал ничего, а сегодня утром взбрендило, сел и написал. О великом и беззаботном времени. О нашей молодости.

     Одесса, 6.08.2006 

     Христензен Юра, он же sn258, он же Христос.